О Музе, дикой и нежной

У кошки Музи родилось четыре котенка. Музя – это юная трехцветная кошечка, которая впервые стала мамой. Котенком ее подобрали на улице бабушка, которой Музя  понравилась что называется с первого взгляда. Да и как не заметить красоту этого по натуре дикого длиннолапого котенка! Трехцветная да еще и в полосочку, а нрав у нее оказался совсем дикий, как у лесных предков.

Будучи осторожной и даже пугливой *как настоящий дикий зверек, Музя была неустрашимой и отважной кошечкой. Не задумываясь могла броситься в атаку на летучую мышь, случайно залетевшую на ночь глядя в комнату, не говоря уже о более мелкой дичи.

Вы с Музей  похожи, говорили пятикласснице Люше, бабушкиной внучке, ее подружки. И точно, то ли медовый оттенок Люшиных волос перекликался с рыжеватым тоном трехцветной Музиной шубки. То ли их роднили выразительный «кошачий» разрез глаз. А, может, было что-то родственное в их характерах. Как Музу Люшу можно было назвать, что называется, «вещь в себе», никогда не разгадаешь до конца, всегда останется какая-то тайна. Впрочем, четвероногие часто похожи на своих двуногих друзей. Видимо сказывается родство душ.

Как уже говорилось, у Музи был весьма дикий нрав, фамильярностей она и вовсе не признавала и потому редко позволяла себя гладить даже самым близким. Зато самомассаж язычком своего беленького пухнастого брюшка проводила регулярно, тщательно и с явным удовольствием. Ляжет на спинку, пузиком кверху и лызь-лызь его, лызь-лызь… Салон красоты отдыхает. Впрочем чистить перышки таким манером для кошек занятие привычное. Но кто бы мог подумать, что Музя со своим крутым нравом сможет проявить себя с совершенно удивительной стороны.

Люша была в том возрасте, когда дети уже много что понимают, но еще не всегда делают все так как надо (впрочем, взрослые – тоже). Поэтому ей случалось получать выговор от взрослых. Люша, конечно, расстраивалась, ей даже иногда хотелось поплакать, и если Музя в такой грустный момент Люшиной жизни оказывалась рядом, то всегда проникалась настроением девочки. Но как могла кошка выразить свое сочувствие девочке, чтобы та это почувствовала и не плакала. А вот как. Музя тихонько походила к девочке и начинала лизать своим шершавым язычком девочкину руку: не плачь, все образуется. Они часто бывают неправы, эти взрослые. Лызь-лызь. Ты только не расстраивайся. Это пройдет. Лызь-лызь, ласкал руку розовый язычок, и слезы высыхали.

Музя любила Люшу, Люша любила Музю. Обычная формула любви – мы любим тех, кто любит нас. Девочка даже нарисовала Музин портрет, на котором изобразила свою кошечку, счастливо улыбающуюся в нарядном розовом платье. А почему бы нет, ведь кошечка тоже представитель женского рода, а значит при некоторой доле воображения она могла бы быть модницей. Люша смотрела на только что нарисованный портрет и улыбалась. Ну конечно, мы похожи, думала она. А Музя в это время сидела на диване лыськала свое беленькое пухнастое пузико с серыми и рыжими полосочками. Портрет занял почетное место на книжном шкафу. Понравился ли он Музе, это так и осталось неизвестным.

С тех пор прошло  немало лет. Люша выросла и стала учиться на художника. Ей приходится писать разные портреты. Но тот, Музин, в самодельной рамке, нарисованный цветными карандашами, до сих пор висит  на стенке книжного шкафа, напоминая об удивительно красивой трехцветной кошечке, такой дикой и нежной.