Часть III Зюзя

Дверь на балкон

Пожалуй, все-таки оставлю дверь балкона открытой, раздумывала я, перед тем как лечь спать. Был конец сентября, но ночи были по-южному теплые — не замерзну. Да и кошке, которые сутки кричит о любви, пробираясь на балкон, как на последний рубеж на пути к свободе, будет удобнее. Вот и прошлой ночью она перелезла на балкон через окно, невзирая на сетку от комаров (поддеть слегка лапкой — и все кнопочки поотлетают). А под утро скреблась в закрытую балконную дверь, пытаясь пробраться в комнату привычным путем — через балконную дверь (а вставать ночью ох как неохота). Нет уж, пусть будет открыта, решила я, отгоняя последние сомнения.

Кошка все пела свою страстно-жалобную песенку, а я стелила постель и пыталась успокоить и ее и себя: ну подожди немножко, найдем тебе кота, только не плачь… Однажды ей уже приносили брутального полосатого дворового мачо, когда впервые в ней проснулась нежность, Через пару часов кота торжественно выпроводили за дверь, угостив приличной порцией бычков и блюдцем ряженки, а через пару месяцев на свет появились плоды этого свидания, половина из которых оказалась полосатыми.

А в этот раз мы приведем тебе домашнего, породистого. Люшина подруга обещала привезти своего сиамского красавца. Его уже и выкупали и даже ногти подстригли. Завтра или послезавтра, слышишь? Только не плачь! Кошка слышала, но все равно плакала, да и как же ей не плакать, если чувства бьют через край, с природой не поспоришь.  А-у-у, а-у-у!!!…

Сквозь сон я еще долго слышала отчаянную песенку, а потом…

Она была домашней кошечкой, панически боявшейся улицы. Когда ее выносили на прогулку во двор, она отчаянно царапалась и кричала низким нехорошим голосом. И только ее лапки касались земли, как пуля неслась к подъезду. Этот суетный и шумный мир был явно не для нее. И все-таки, как и любому живому существу, ей хотелось свободы. И каждое утро она встречала на балконном парапете, греясь на солнышке, слушая птичье стрекотанье,  пытаясь уловить затертые запахи скудной городской природы. С опаской воспринимая все враждебное, людей, собак, машины…

Однажды она не удержалась на тонкой дощечке парапета третьего этажа и упала прямо на голый асфальт. Это случилось утром. Я услышала странный глухой звук и кинулась на балкон. Увидела только удивленный взгляд какой-то проходящей женщины, направленный куда-то вниз. Когда скатилась с лестничных пролетов, уже ни кого не было. Напрасно кружила я вокруг дома, вернулась ни с чем. Позвонила Люше, и та отпросилась с занятий, чтобы приехать пораньше. Звонок в дверь, открываю – и на руках Люши серо-белое сокровище с розовым носиком и огромными перепуганными глазами.  О, счастье! Иногда оно заходит вот так просто и неожиданно. «Где? Как?» «Она сидела возле соседнего подъезда и ждала…»

С тех пор она старалась аккуратно ходить по перилам – этой вынужденной границе окружающего пространства, не пытаясь опрометчиво охотиться за птичками. Старушка сверху смотрит, а кошечка снизу, глаза в глаза. А в сильную жару она спасалась в тени, под балконной этажеркой. И так все лето, до самого конца сентября. Со дня на день наступит осенняя прохлада, и балкон будет закрываться даже днем, а пока…

Поначалу сон не был  глубоким, сквозь дремоту была слышна отчаянная песенка, а потом наступила тишина…

Солнце уже взошло, и ветер с лимана трепал балконную занавеску. Тихо. Как-то странно тихо. Давно не было так тихо.

Еще не веря, но уже зная (только боясь признаться самой себе), обошла нехитрые однокомнатные апартаменты… Жуткая тишина…

Зюзя! Зюзя! Зачем ты оставила меня? Зюзя…

Зюзя – Жозефина – принцесса

Ее звали Зюзя. И хотя в полном варианте имя звучало вполне благозвучно – Жозефина, уменьшительная версия могла показаться скорее смешной, чем ласковой. Собственно, так оно и было. Имя давала я, и в тот момент, когда не испытывала к маленькой кошечке никаких чувств, кроме предчувствия того, что в конце концов это серо-белое создание с темной каемочкой вокруг обиженного ротика. Она только-только пережила целый букет болячек, который приобрела после нескольких недель безнадзорного пребывания у бабушки. «На какой помойке Вы нашли это?» спрашивал доктор у Люши, впервые увидев крайне зачуханное худое существо. «Держите вашего заморыша», говорила соседка, не по злобе, а просто констатируя факт.   Но  рыбий жир, активированный уголь (конечно, в принудительном порядке), протирания мазями, чистотелом, молочно-чесночные клизмы, и главное, самоотверженный Люшин уход вскоре вернуло котенку всю прежнюю миловидность. Только на мордочке порой появлялось то недоверчиво-обиженная гримаска (видимо, и за имя тоже) или вопросительно-тревожное выражение словно перед пугающей неизвестностью как предчувствие…

«Жозефина» еще ничего, звучит как принцесса, но Зюзя… Пожалуй и правда не лучший вариант имени для изящной, грациозной кошечки. Нет, вовсе не пушистой, но разве длина шерсти – мерило очарования? Головка и спинка —  серенькие в легкую ненавязчивую полосочку, такой же чулочек на задней лапке, а все остальное – подбородок, шейка, грудка, животик, лапки – восхитительно беленькие. И что очень важно – розовый носик. Наиважнейшая деталь кошачьего очарования. Впрочем, и это не главное в поисках ответа на вопрос: с чего начинается чувство?

Чуча

Поначалу я не любила ее. Их было две маленьких сестрички – серо-беленькая Зюзя и черненькая, с белым галстучком и такими же белыми чешечками, Чуча. Первое Симочкино потомство. Она, кстати, оказалась, очень заботливой мамой, переживающей за каждый шаг своих котят, которые вдвоем, были ужасными непоседами. «Девчата» не бегали, а скорее, летали по комнате, не забывая проехаться коготками по моим ногам, если те оказывались на диване. Мы собирались сестричек отдать (у нас уже было две кошки Сима и ее мама), поэтому особо к ним привязываться было излишним.  Но совсем оставаться равнодушной к их котеночному очарованию, конечно, было невозможно. Возьмешь такой тепленький комочек с лапками, прижмешь к груди, и вот оно счастье – и человеческое, и кисючее. Но на руки я брала только черненькую Чучу, к ней как-то лежала душа. А серо-белый чулочек как-то терялся рядом с элегантной и яркой красотой Чучи и обходился без моих нежностей. Зато сестринскую нежность они дарили друг другу постоянно и щедро. Подкрепились молочком, или маминым или из мисочки, побегали, поиграли, и – тихий час. Где их свалит сон не так важно, главное, что спать будут друг на дружке, делясь своим теплом.

Увы, хозяев для котят найти не удалось. Пару раз относила их на рынок, в общий котеночный  «детский сад», где они успели перегреться на солнце, получить стресс от незнакомой обстановки и набраться всяких бяк от «сокамерников». Вдобавок я угостила малышей некипяченым молоком. В общем, котята заболели. Когда я уезжала, а котята оставались на бабушкино попечение, была надежда что это пройдет само собой. Зюзя выжила, а Чучи — не стало…

В следующий свой приезд, на бабушкином пороге, поздно вечером, я увидела котенка-подростка, который как две капли воды походил на Чучу. Такой же черненький и такие же беленькие чешечки, и усики тоже беленькие. Как напоминание из другого мира о той любви, что мы потеряли, иногда по своей вине, легкомысленно и жестоко.

Блюдце молока на дорожку (на этот раз кипяченого!) — и котенок ушел в ночь. Можно каяться, но не просить прощения. Простить нельзя, как невозможно исправить непоправимое. Не прощай меня, Чуча, не прощай!

Возвращение к жизни

Ее сестричка оказалась покрепче, правда, не успев оправиться от одной  болячки, сразу подхватила другую. Словно некая компенсация за жизнь, Зюзе выпало на долю немало испытаний.

 Когда Люша приехала на каникулы, она увидела зачуханное худющее созданье, чья мордочка вся была покрыта коростой.

«На какой помойке вы нашли это?» удивился ветеринар, впервые увидев Зюзю. «Возьмите вашего заморыша!» говорила соседка тетя Галя, не по злобе, а просто констатируя факт.

Но рыбий жир, молочные клизмы с чесноком, протирания, примочки, и главное Люшины терпение и настойчивость сделали свое дело, и маленькой кошечке снова стал возвращаться презентабельный вид. Напомню, что от рождения эта принцесса обладала своим неповторимым очарованием. Ее первая фотосессия, сделанная Люшей, могла бы стать украшением любого кошачьего издания. Немножечко блондинка, но отнюдь неглупая, а  совсем даже наоборот, что сразу видно, хотя фотомодели всего лишь месяц от роду. Ведь обаяние, ум, очарование зависят не от возраста.

А с возрастом как раз возникла проблема. Пока котенка выхаживали, Зюзя выросла и из маленького котенка превратилась в девочку-подростка. Пять месяцев — возраст прекрасный, но для отдачи «в хорошие руки» поздновато. Так что пришлось ее брать с собой, в неблизкий большой город, где тогда училась Люша. Но прежде чем обосноваться на новом месте котенку предстояло пережить еще одно больничное испытание…

«Как зовут?» После некоторого колебания я назвала полный вариант имени. «Жозефина. Кошечка. Пять месяцев». Эти данные были записаны в учетной карточке ветеринарной клиники, куда нам сразу пришлось обратиться по приезде. Из-за моей оплошности Зюзя получила лошадиную дозу успокоительно, которое я ей скормила перед дорогой. И теперь ее жизнь в который раз висела на волоске.

Игла от капельницы после процедур  осталась в лапке, на всю ночь – завтра утром надо будет снова прийти и опять под систему. Белая лапка сосем распухла и стала похожа на подушечку. Но она все-таки ступает на нее и пытается ходить. Глазки уже осмысленно открыты, а не затянуты пленкой в кошмарном небытии. Зюзя, Зюзя, пожалуйста, оживи! Шепчешь про себя как молитву, и она оживает, проявляя интерес к захваченному наспех «кити-кэту». Кушай, кушай, завтра купим что-нибудь повкуснее!

Опасность миновала. Иглу убрали, и Зюзина лапочка вскоре приняла свои прежние изящные очертания. Розовый след оголенной шкурки вскоре покрылся нежными беленькими шерстинками, а моя жизнь вновь обрела смысл – появилось существо, которое можно было любить, и о ком  нужно было заботиться.  

С чего начинается чувство

Зюзя, милая Зюзя, лишь тогда я поняла, что люблю тебя. И позже, изо дня в день, все больше узнавая тебя, незримыми плюсами и галочками отмечала узы крепнущей привязанности, в которой минусов просто не бывает. А если даже и есть, то все равно они становятся плюсами.

Все, конечно, знают, что коты, и особенно кошки, умеют мурчать и урчать. Совершенно удивительное свойство кошачьей природы – изысканной, утонченной и такой открытой для ласки, нежности и приязни.

Зюзя не скупилась на ласку, звонко урча при малейшем поводе. Достаточно легкого прикосновения к ее шерстке, поглаживания или  даже  простого приближения, чтобы прозвучало нежное «ур-р, ур-р». «Ты рядом, ур-р, ур-р, мне пр-р-риятно, я р-рада, ур-р, ур-р, хорошо, что мы в вместе, правда, ур-р, ур-р», — будто говорила она. И при этом ее верхняя шерстяная губка забавно и трогательно оттопыривалась и приподнималась (наверно, так удобнее было урчать). Мило, женственно и совершенно по-Зюзиному.

Почему люди не умеют урчать? Ведь слова бывают так громоздки и неуклюжи по сравнению с чувствами (не все же поэты). Жест, прикосновение иногда сильнее может передать чувство. И урчание. Каким даром одарило небо этих чудных созданий! Воистину сначала были созданы кошки, а потом уже люди, чтобы кошкам было с кем жить. 

Хранительница очага

Кушать бычки (рыба такая есть), пить молоко, спать днем на столе возле компьютера, а ночью на чьей-то кровати в ногах (поближе к теплу, но без фамильярности, чтобы без рук), прыгать за бумажкой на веревочке, встречать утреннее солнышко на балконе, прятаться в диван при приходе чужих, ловить мух виртуозно-неуловимым движением лапки, точить когтики об обивку дивана (а со временем о ножку деревянного мольберта), писать в туалетный лоток и какать под ванну (а зачем тогда в дальнем уголке постоянно песок со стенки сыпется?) и прочее – всех кошачьих дел не перечесть. Но самая главная кошкина забота – это все-таки быть хранительницей домашнего очага, тепла и уюта. Хозяйка на кухне, а кошка – рядом, одним своим присутствием помогая человеку в трудах и скрашивая его досуг. Правда, Зюзя рутины не любила, особенно кухонной. Дадут поесть – поест, но околачиваться на кухне не будет ни до, ни после трапезы. Даже если голодна, никогда не просила кушать. Видно считала это выше своего достоинства. И у непородистых бывает голубая кровь (впрочем, как и у всех наших кошек, воспитанных с пеленок). Но хозяйкой Зюзя все-таки была настоящей. Или – настоящей хозяйкой была все-таки Зюзя. Ухожу куда-нибудь и обязательно говорю ей на пороге: «Зюзя, ты на хозяйстве. На тебя вся надежда и ответственность». Кошечка лишних обещаний не давала, но я знала, что в мое отсутствие все будет в порядке, она никогда не подводила. Она ждала, когда придут Люша и я и мы снова будем вместе. «Кому Вы купили квартиру?» однажды спросили меня, а я недолго думая сказала: «котенку», уж больно маленький у нее метраж. Но эта полушутка оказалась большей правдой, чем можно было предположить. Только с появлением Зюзи все встало на свои места и как-то устаканилось. А впоследствии она получила еще одно подтверждение, но об этом позже…

Если мы были не очень заняты, то Зюзя благосклонно составляла нам компанию. Хорошо, к примеру, полежать возле компьютера (от него таким теплом тянет!). Телевизор вместе посмотреть на диване можно, даже если фильм на кошачий вкус – не очень.

«Поиграй со мной, пожалуйста…»

Что делать живой юной кошечке в маленькой однокомнатной квартире, где толком ни побегать, ни попрыгать? Разве что на стенку лезть. Что и приходилось делать Зюзе в самом прямом смысле.

До сих пор на выкрашенной голубой краской стене  остались отпечатки Зюзиных лапочек. «Зюзя прямо спецназ какой-то», метко подметила Люша после очередного крутого кошачьего виража по стенке. Это она так свою энергию выплескивала. А на противоположной стене, на гвоздике (невысоко от пола), висит маленькая мягкая игрушка типа мышки, с большими розовым ушками и короткой юбочке. Если до нее допрыгнуть и слегка приподнять лапками, то мышка шмякнется на пол. Своего рода тренажер на координацию и ловкость. Чем не преминула воспользоваться и наша Зюзя. Ей, как правило, хватало одно раза, чтобы злополучная мышка свалилась со стенки, и при этом неважно в каком состоянии оказывалась мышкина короткая юбочка (как правило, она сползала много ниже ее пояса). Юбочку мышке вскоре сшили новую, а саму игрушку каждый раз вешали на гвоздик, дабы достойная представительница кошачьих могла продолжать игру. 

Вообще, если нет кошачьей компании без двуногих (людей) игры не получается. Кто будет дергать веревочку, пока ловишь бумажный бантик типа «дичь». И ведь сами не догадаются, что зверьку по названием кошка обязательно нужно движение, то есть игра. Пока не подойдешь и не посмотришь как следует в глаза, с чувством, долго и глубоко – со стула не поднимутся.

Но кто может устоять перед магией кошачьего взгляда! Разве что другой четвероногий, а человек тут явно пасует. И перед Зюзиным взглядом устоять было невозможно. Подойдет, сядет напротив близко-близко и смотрит проникновенно в глаза: «Поиграй со мной, пожалуйста, я же живая». Проигнорировать такую молчаливую просьбу невозможно, берешь веревочку с привязанной на конце бумажкой и дергаешь, как умеешь.

С Люшей у Зюзи получались высокие и головокружительные прыжки вперемежку со стремительным бегом по кругу. Со мной же игра носила скорее стайерский характер. Зюзя издалека заходила в атаку, старательно прицеливалась, покачивая попой. Потом резкий бросок – и бумажка-дичь в зубах охотницы-победительницы. Теперь можно с гордым видом торжественно-небрежной походкой под аплодисменты (разве их не слышно?) продефилировать из комнаты на кухню (а если больше некуда), держа добычу в зубах. Вальяжно прилечь и милостиво позволить руке забрать «игрушечку». Что поделать, если бумажка на веревочке почти эксклюзивный материал многоразового использования. И вот опять бантик зазывно висит на веревочке, и Зюзя снова готовит атаку.

«Танцуй танго!»

Игра с бумажным бантиком все-таки больше нравилась Зюзе, чем нам (иначе б кошечке не приходилось так часто просить об этом). Зато с танцами было как раз наоборот, мы их обожали, но нравилось ли это Зюзе?

Танцы были самые настоящие. Под музыку, лучше, конечно, танцевальную, Люша делала с Зюзей танцевальные па. Люша держит Кошечку на руках и уверенно ведет ее в танце: ножка вперед, лапка вперед, ручка в сторону, лапка в сторону. Поворот, разворот и покружиться. Особенно хорошо у них получалось танго. Зюзя  в крепком Люшином объятии, щека прижата к щеке (у кошек тоже есть щечки), а дальше как подскажет музыка и сердце. В таком дуэте движений  хоть и не так много, но исполненный с чувством танец получался эффектным и эмоциональным, неизменно срывая аплодисменты и восхищенные возгласы зрителей.

Более крутой вариант танцпола – спортивно-акробатические этюды, кульминацией которых были поддержки. Поскольку Зюзю можно было отнести к легкой весовой категории, поддержки выполнялись с легкостью и изяществом. Зюзя вращалась в Люшиных  руках по кругу так, что дух захватывало. И у зрителей, и у Люши, и у Зюзи. При особенно сильном вращении когтик задней Зюзиной лапки цеплялся за Люшину кофточку, что делало акробатический этюд еще эффектнее. На ура всегда шло вращение Зюзи на спине в Люшиных руках. Передние лапки вытянуты вдоль горизонтали кошачьего тела, задние упираются в партнера. Все быстрее и быстрее танцевальная карусель, все сильнее вытягивается Зюзино тельце, образуя единую вытянутую струну с  откинутыми передними лапками. Быстро, быстро, быстро, еще быстрее, а потом – уф! И запыхавшиеся артисты падают друг другу в объятия. Грация, драйв и артистизм. Браво, Жозефина! Браво, Люша!

 Смысл жизни или любовь земная

Для чего живут кошки? В чем главный смысл их кошачьего существования? Наверно же не только в том, чтоб есть, спать, чистить энергетику в доме и создавать уют на благо двуногих. Человек приблизил к себе кошку и сделал из нее игрушку. А чтоб та была удобной, не постеснялся пойти на крайние меры – лишить творение Божие самого главного  — желания жить и продолжать жизнь.

Почему так искрят маленькие котята еще не изуродованные человеком? Как светятся их глазки, с какой радостью они бегают и прыгают, суют свои носики куда надо и не надо… А потом сила жизни заставит их затянуть отчаянную песенку о самом главном – о воле и любви. Или придется замолчать до скончания дней своих, забыв песню жизни, став и не котом и не кошкой, если так будет угодно хозяину.

Зюзя боялась воли и вряд ли сознавала, что такое любовь. Но уже в полгодика она проявила первые признаки зова жизни.

Тереться мордочкой о всех и вся, кататься спинкой  по полу и отчаянно мурлыкать  о  самом главном. У ее мамы-Симы проблем с переходным возрастом не было. Она с детства гуляла в уютном дворе бабушкиного дома, когда хотела и сколько хотела. Так что вопросы личной жизни решались сами собой. А Зюзя, большую часть детства проведшая под домашним арестом, улицы панически боялась. Даже тихого бабушкиного двора, не говоря уже о шумном, асфальтированном и враждебном дворе большого города, куда нам пришлось уехать.

Когда мы выносили Зюзю на руках на улицу, она  начинала громко кричать таким неприличным голосом, что приходилось срочно поворачивать обратно. Если же опускали кошку на траву, то не проходило и пары минут, как домашняя дикарка рвала  когти к подъезду. (За какой дверью скрывалось  спасение, она поняла сразу).

И снова добровольный домашний арест. Страстная песенка, хождение по балкону и неодолимое желание того, что назначено природой. Что, увы, не всегда бывает осуществимо в этом искусственном пространстве, созданным человеком.

Полосатая судьба 

Все-таки короткие дворовые прогулки не прошли зря. Именно во дворе, возле дверей своего подъезда Зюзя нашла свою судьбу в образе серо-бурого полосатого кота, немного бандитского вида, но доброго внутри. Он проявлял явный интерес к очаровательной  юной кошечке, которое Зюзя, категорически не хотела замечать и страшно дичилась. Но этому кратковременному дворовому общению суждено было стать судьбоносным.

Время шло. Зюзя взрослела и в этот период становления кошачьей личности «тихие» периоды все чаще перемежались громкими песнями накатывающих чувств. А в десять месяцев стало ясно, что пора, совсем пора. Очередная душераздирающая песня и… старый знакомый полосатый дворовый кот получил особое приглашение к Зюзе в гости.

В один прекрасный, ясный солнечный день уходящей зимы, кот был препровожден в Зюзину комнату и оставлен там с нею наедине. Люша ушла на занятия, а я пошла в магазин.

Через пару часов, по возвращении, передо мной предстала такая картина. Зюзя, молчаливая и безучастная, где-то в углу, а кот с довольным видом возлежал на диване, держа заднюю лапу пистолетом и наводил дневной марафет. И только запекшиеся на полу темно-красные капельки говорили о том, что здесь все-таки что-то произошло.

Званый гость получил солидную порцию бычков и полное блюдце ряженки. Кот с аппетитом съел угощение. На этом визит был завершен, кавалера ждали лестничная площадка и двор.

Со следующего дня Зюзины песенки сошли на нет, и наступил период затишья. И каково же было радостное удивление, когда через пару недель стало ясно, что  Зюзя готовится стать мамой! Кавалер оказался настоящим, оправдав самые смелые ожидания. А через два месяца Зюзя родила четверых котят.

Самый нежный рай

Они родилась в диване, куда мама-Зюзя спряталась перед ответственным моментом. Для Зюзи вещевой отсек дивана был чуть ли не священным местом, где можно спрятаться от чего-то или для чего-то, (например, от малознакомых гостей). Надежное место для безмятежного дневного сна и просто возможность побыть наедине с собой, подальше от людской суеты.

Диван теперь стоял  исключительно в сложенном виде (спинкой вверх), чтобы внутри диванного брюха было больше воздуха и чтоб Зюзе было легче туда залазить. Вся кошачья идиллия проходила именно там, и все попытки перенести семейство в более открытое место не увенчались успехом. Так что чудесный мир кисючего младенчества был надежно  скрыт от посторонних.

Зюзя оказалась хорошей мамой. Терпеливо кормила малышей, хоть маленькие чмокающие ротики оставляли натертые ярко-розовые следы на Зюзином животе.

И все-таки это был настоящий рай.  Мама кошка облизывает восхитительно шершавым языком кисючие спинки, поощряя малышей к действию – пора кушать. И маленькие жопчики сразу присасываются к теплому живительному источнику, помогая себе передними лапками, надавливая на мамин шерстяной живот попеременно то левой, то правой лапками, будто качают насосики. А когда котята напьются молочка мама Зюзя заботливо и тщательно оближет каждому животик – важный момент – массаж – для одного необходимого дела – и слижет все лишнее (получше всякой туалетной бумаги) под маленьким треугольником хвостика. Ни капельки на простынке, ни пятнышка. Молодец мама-Зюзя!

Лежать у теплого мехового живота мамы-кошки, чмокать молочко и получать умопомрачительное удовольствие от массажа шершавым маминым языком, а потом уснуть в этом теплом, пушистом и сладком-сладком блаженстве… Ну скажите, что может быть лучше этого рая! Самый чудесный рай – это младенческий мир котят. Полуреальность, полусон, только тепло и нежность.

 Зося-зажигалка

Она была похожа на папу – такая же полосатенькая и боевая. И на маму.  От нее ей досталось немного беленького цвета – галстучек на шейке и носочки на лапках, а еще мамино изящество и очарование. Даже носик был наполовину мамин и наполовину папин – розовенькая половинка и коричневая.

Она с первых своих дней крепко цеплялась своими царапками за протянутую ладонь, еще не видя и не слыша окружающий мир. А когда ее глаза соизволили раскрыться, она увидела Зюзю и темное душное чрево дивана.

Время шло. Мама-Зюзя все чаще оставляла свою маленькую Зосю саму. Впрочем, уходя совсем недалеко, покидая только пределы их диванного домика. А Зося вскоре уже сама самостоятельно перемещалась по комнате, но спать предпочитала по-прежнему в спасительном диване. Тихая незаметная Зося, ах, как легко ошибиться в скороспелых оценках котеночьей натуры. В тихом Зоськином омуте скрывался настоящий бесенок. Живой, непоседливый, отважный, сильный и вездесущий, чья неуемная энергия передавалась мгновенно на любые расстояния.

Котята растут быстро. И месяца не прошло, как Зося окончательно покинула свой диванный отсек в качестве спальной комнаты и перешла к активному образу жизни. Спала теперь рядом с мамой-Зюзей уже не «в», а «на» диване. Уверенно дефилировала на кухню к мисочке с молоком. А также в туалет, и коридор, где стояли лотки с песочком.

Зося все делала уверенно и энергично. И время ее бодрствования (маленьким котятам все-таки полагается много спать) становились настоящим буйством энергии, причем на всякие «подвиги»   подбивала и маму-Зюзю. И тогда ураганным порывом проносился по комнате этот кошачий тандем. Какие там прыгалки за веревочкой. Скоростные догонялки – вот это экстрим, вот это драйв!

Потрясающая Зосина энергетика проявлялась во всем: в каждом движении, взгляде. Удивительно живая, она лишь одним своим присутствием преображала мир вокруг себя, раскрашивая его яркими красками. А однажды ей довелось это сделать в прямом смысле. Прыгнула на палитру с масляными красками, когда Люша писала очередной этюд, и пошла «рисовать» по ламинату… Краску Зося выбрала синюю, но был ли это импрессионизм или постмодернизм — манеру ее письма до конца распознать не удалось.

Люша оперативно вымыла Зосины лапки все остальные места, куда попала злополучная краска. Зося отчаянно сопротивлялась, но никакое насилие не могло смирить ее неукротимый дух.

Милая нежная Зюзя, тогда она казалась почти незаметной рядом с яркой зажигалкой Зосей. Зюзя теперь была, скорее, Зосиным фоном, чем самостоятельной картиной. Или это тогда мне только казалось?..

Как пусто и темно

А потом случилось несчастье. Мы в очередной раз пошли с Зосей на прогулку, поздним летним вечером, когда уже было темно, не жарко и  немноголюдно. Люша пошла на дворовые качели а мы с Зосей – на спортивную площадку по соседству. Я — на брусья, и Зося своей лапкой туда же. «Поотжимались» немного и на скамейку отдохнуть, пока Люша на качелях катается. Я сижу. И Зося рядом. Только долго быть на одном месте это было не по ней. Прыгает, бегает возле скамеечки, иногда до Люшиных качелек добегая (эй, на качели, подберите ноги!), но далеко не уходит. Разве что под стоящее авто забежит. На всякий случай (кошки любят разные схованки).

Но однажды Зося резко вырвалась прямо из рук (в это время на площадке тусовалась какая-то шумная компания) и просто убежала в темноту…

Люша качалась на качели, я пошла на спортивную площадку, а потом на скамейку, но Зося не появлялась. Подошла какая-то дворовая белая кошечка и составила нам грустную компанию, а Зоси все не было… Я обошла площадку вокруг и заглянула стоящие автомашины. Но Зоси не было… Мы долго в тот вечер оставались на площадке, в надежде, что еще немного, и Зося придет, но ее не было… Не было на следующий день, не было на следующую ночь… Молчат подвалы, молчат подъезды…

Как пусто, оглушающее тихо и пусто стало без нее…

Первые дни еще была надежда, что она найдется, но вскоре черная пустота застила свет. Как в плохом сне, где вместо воздуха тягучий мутный туман. Имея не храним, потерявши… Горечь утраты не забывается, она только прячется глубже. Время не лечит, оно лишь слегка обезболивает, пропуская на первый план настоящее и уводя прошлое дальше, в сторону, но к которому всегда можно приблизиться, когда душа затоскует по милым сердцу образам…

Где ты, звездочка ясная, чудная девочка-котенок по имени Зося… Но где бы ты ни была, твой свет и сейчас освещает этот мир, красит его в яркие цвета. Синее небо, синяя ночь и ослепительно яркая звездочка, которая, если сильно захотеть, будет всегда с тобой.

Милая, нежная Зюзя…

Понемногу окружающий мир стал возвращать себе прежние краски и контуры. И вместе с ним… Зюзя, милая Зюзя, как же я могла забыть, что люблю тебя! Ты по-прежнему прячешься от полуденной жары по тумбочкой на балконе, встречаешь у порога, соглашаешься есть надоевшие бычки, спишь возле работающего компьютера, прыгаешь за бумажкой на веревочке, гордо унося в зубах пойманную «дичь» и мурчишь свою добрую песенку, забавно оттопыривая верхнюю губку, сразу откликаясь на малейшую ласку.

Милая, нежная Зюзя, как же я могла так легко предать тебя. Зося, яркая звездочка. Но разве нельзя любить одних, не забывая других? Или не каждое сердце это может? А только большое и доброе, способное вместить в себя все.

Путь к свободе

Сентябрь подходил к концу, ночи становились прохладнее, и балкон стали закрывать на ночь. Но однажды Зюзя пробралась на балкон  через окно, завешенное москитной сеткой, но возвращаться прежним путем не стала и под утро скреблась в закрытую балконную дверь. Пришлось встать и впустить ночную путешественницу. На следующую ночь дверь на балкон я уже оставила приоткрытой. Не замерзнем, а кошке все-таки сподручнее туда-сюда ходить. Если б знать…

Впрочем, знала. Знала, что Зюзя ходит не на звезды смотреть и не воздухом дышать. А чтобы песенка ее лучше слышна была, отчаянная и страстная как зов звериной любви, не знающей ни компромиссов, ни рассуждений, ни преград. Надо просто броситься навстречу свободе…

Какое-то время сквозь сон была слышна Зюзина песенка, а потом стало тихо…

Зюзино завещание  

— Зюзя, Зюзя, — звала я сквозь ночь поднятая с постели кошачьим мявом и слабой надеждой на счастливую встречу. А вдруг это она? Что-то наспех накинув, выбежала во двор как заклинание, произнося родное имя. Но было тихо, напрасная надежда на чудо. Несколько дней прошло и ничего… Зося, Зюзя… за два месяца потерять двоих…

Уличный фонарь тупо светил на дорогу возле соседнего дома. Сделав наугад пару шагов, увидела маленький зачуханный комочек явно кошачьего роду племени, который гордо качался под фонарем на своих тоненьких лапках. Что-то екнуло, и как-то само собой он оказался на моем плече возле шеи. Он пах подвалом и урчал, а я отчаянно гладила его, думая о Зюзе и о том, что делать дальше. Подкормить что ли, решила я и понесла находку домой…

Заурядно бурый в банальную черную полосочку. И ничего беленького (разве что чуть-чуть на подбородке) и совсем ничего розовенького (нос кирпичный, а подушечки лап черные, как у Кинг-Конга). И похоже, что мальчик.

Ладно, пока Зюзя отсутствует, будешь ее заместителем. Мажордом, значит, втолковывала я ему. Он был согласен, только носик и губки слегка морщились, видимо, от некоторого недоверия, а может, от сильного желания все как можно лучше понять…

Эту ночь котенок спал, доверчиво расположившись на моей шее теплым воротничком. Ты совсем не похож на Зюзю, но ты такой маленький и беззащитный. Может, мы сможем помочь друг другу…

Настала глубокая ночь. Котенку снились его котеночьи сны, где было много молока и тепла. Он еще не знал, что его назовут Лукашей и его ждет немало приключений. Но это уже совсем другая история…